О тайном голосовании
Форма и способ голосования – исключительно дело Верховной Рады. Но я поддерживаю закрытое голосование. Очень важная составляющая этого процесса – сейчас выборы. Избирательная риторика и пыл, которые иногда не имеют ничего общего с интересами государства, должны были быть исключены при голосовании этих сверхважных для государства законов.
Де-факто идет мощная военная операция. И есть вещи, обнародование которых значительно ослабляет позицию украинских войск.
Почему не вышел и не объяснил [причины] в тот же вечер? Физически не успел, потому что в тот же день я улетел в США.
Об имеющих право на амнистию
Те, кто убивал украинцев, осуществлял террористические акты, сбивал самолет – никакого шанса попасть под амнистию не имеют.
Для остальных, чтобы иметь шанс попасть под амнистию – ты должен сдать оружие и зарегистрироваться. Это нормальная цивилизованная практика.
О незаметной деэскалации
У нас сейчас идет деэскалация, чтобы кто ни говорил. Но даже если бы ценой минского меморандума и прекращения огня было достигнуто только освобождение военнопленных, которые были под пытками и удерживались в зверских условиях, которых расстреливали – то эти шаги уже оправданы. Мы спасли жизни около 1500 украинских военных.
Да, после введения режима прекращения огня у нас все еще гибнут люди. Но это в десятки раз меньше!
О приросте освобожденных территорий
По площади территории, которые заняты украинским войсками, значительно расширились по сравнению с 5 сентября [днем подписания минского протокола о прекращении огня].
О потерях
60-65% военной техники в частях, которые стояли на первых рубежах, было уничтожено, и не было чем защищаться. Сейчас уже есть. Мы провели очень серьезную работу под руководством вице-премьера Гройсмана по строительству фортификационных сооружений, которые обеспечат надежную линию обороны и дадут нам возможность удерживать рубеж.
О военной службе сына
Абсолютно по-другому воспринимаешь войну, когда там находится твой сын, который пошел добровольцем. И не в какие-то тыловые части – он пошел в боевую артиллерийскую часть, был командиром минометного отделения. В его роте, за то время что он там пробыл, было ранено 17 человек. Так лучше понимаешь цену мира, и цену опасности, и цену ответственности тех решений, которые власть должна принимать.
О покушении на свою жизнь
Конечно было. Мы сразу сказали об этом. Это было вскоре после инаугурации.
О несостоятельности военных методов
Настаиваю – войну в Донецке и Луганске выиграть исключительно военными методами невозможно. Чем больше там будет батальонов, тактических групп, бригад украинской армии, тем больше там будет войск Российской Федерации. Ни у кого нет иллюзий на этот счет. Войну выиграть мы можем только миром.
Жители Донецка и Луганска устали и ненавидят всех, кто с оружием, и приветствуют всех, кто принесет мир. А мир принесет Украина
О бесполезных тратах России
Миллиарды долларов выбросила Россия на создание негативного имиджа Украины. Я приезжаю в США – в газете Washington Times первая страница, обложка полностью заполнена рекламой – Что плохого сделал Порошенко. Мы поинтересовались – это миллион долларов. В Washington Post была заказная статья. Заедьте в Нью-Йорк накануне генассамблеи – автобусы заклеены [надписями] «Сирия – Асад. Украина – Порошенко. Кто следующий?».
Россия могла рассчитывать на пять-шесть стран, которые заблокируют решение по санкциям. Кто мог ожидать, что Европа будет так консолидировано голосовать? Но ценности всегда превалируют над деньгами, и Евросоюз убедительно это демонстрирует на протяжении последних месяцев.
Поэтому деньги, которые выбрасывала и продолжает выбрасывать Россия, – они на ветер.
О туманных целях Путина
Это единственная война, где агрессор не понимает, что он там делает.
О табу для торга
Никаких сверхполномочий «ЛНР» и «ДНР» нет и не будет. Суверенитет, соборность не выставляются на торги, и Украина независимостью не торгует.
Особый режим местного самоуправления вводится на три года. Точка. Потом он автоматически ликвидируется. Закон рамочный, там нет ни одной нормы прямого действия, кроме одной – выборы. Они могут произойти только тогда, когда люди с оружием уйдут с улиц. Иначе эти выборы никем не будут признаны.
Об условиях получения бюджетной помощи
У нас будет целая программа по восстановлению инфраструктуры освобожденных городов. Я очень хотел бы видеть там местных жителей. Давайте восстанавливать Донбасс вместе. Это не должно быть позицией стороннего наблюдателя, такого мы не допустим.
Украинский бюджет финансирует территории, которые возвращены под украинский флаг. Есть флаг – есть спецфонд. Речь идет о десятках миллиардов гривен.
Украина будет финансировать территории, где есть мир и где есть украинская власть, в том числе власть местного самоуправления, которая избрана легитимно.
[Жители оккупированных территорий] – это тоже украинцы, за они или против Майдана, за они или против президента Порошенко. Мое отношение к ним – как к украинцам. Я соберу эти деньги. Хотите – поднимайте флаг и имейте все, что мы записали в законе про режим местного самоуправления. Не хотите… Думаю, понимание придет очень быстро.
О диванных стратегах
Альтернативы миру нет. Да, диванные стратеги в Фейсбуке отчаянно обороняют государство. Я спрашиваю только одно – почему вы не на фронте? Почему не мобилизованы?
О трех составляющих мира на Донбассе
В последний месяц произошли принципиальные изменения. Если раньше у нас были российская техника, наемники, русская милиция, то с конца августа – регулярные части. Давайте назовем вещи своим именами – у нас сейчас есть территории украинские и территории оккупированные.
Нам нужно всего три вещи. Остальное – наши внутренние дела. Первая – заберите войска с нашей территории, все без исключения. Нечего им там делать. Вторая – перекройте границу. Третья – освободите заложников, в том числе тех, кто находится в России.
Сделайте эти три вещи – и мир в Украине настанет очень быстро.
О цене игры по своим правилам
Мир заставляет играть по правилам всех. Не играешь по правилам – ты платишь свою цену за это.
Об американском нелетальном оружии
У нас есть пулеметы, есть танки, системы залпового огня, ракеты, артиллерия и все остальное, что позволяет сегодня нам держать фронт такой протяженности.
Мы получили все, что нам нужно: разведывательное, радарное, наблюдательное и другое оборонное оборудование, которое нам позволит в десятки раз повысить эффективность нашего оружия, модернизировать его. Нам будем чем обороняться.
О необходимости народной милиции
Самый спорный пункт [реализации особого статуса Донбасса] – народная милиция. Само слово «милиция» означает, что действия этих формирований попадают под действие закона «О милиции». Поэтому ключевое слово – милиция, а не «дружина» или «самооборона» как нам предлагали.
Ведь кто сейчас обстреливает позиции украинских военных? Неподконтрольные бандформирвоания, которые не подчиняются ни России, ни руководству этих образований [ЛНР и ДНР], никому. Так как от них избавиться? Так вот, если вы хотите иметь статус местного самоуправления, то у вас должен быть орган для борьбы с этими незаконными формированиями. А если вы с ними не боретесь – то, значит, вы не можете осуществлять соответствующие функции [руководства регионом].
Альтернативы миру нет. Да, диванные стратеги в Фейсбуке отчаянно обороняют государство. Я спрашиваю только одно – почему вы не на фронте? Почему не мобилизованы?
Об опасном парламенте
Я принял решение о роспуске парламента после голосования закона о признании ЛНР и ДНР террористическими организациями. Когда я увидел 228 голосов – я понял, какая угроза нависла над Украиной, если этот парламент продолжит работать. Они проголосуют и за разоружение.
О журналистах – будущих депутатах
Не все были за такое решение. К сожалению, некоторые относились к ним как к проблеме. Да, это не мед, но я считаю, что это решение было правильным. Этот политический список – он другой. Там мало депутатов, там много новых лиц, там много людей, которые пришли строить Европу в Украине. Я им верю всем, кто есть в нашем списке.
О ратификации соглашения с ЕС
Только наша просьба о синхронной ратификации позволила ускорить этот процесс. Как правило, Европа готовит такие решения четыре месяца.
Мы ратифицировали то соглашение, которое было мной подписано в Брюсселе – там ни точки не изменено, ни слова.
Отложена имплементация? Да нет! Правительство примет план имплементации и все. Мы не приняли его законом только потому, что если потребуется внести изменения, а парламент будет на выборах, то у нас будет возможность сделать это быстро.
Нам дали преференцию, что мы сами можем решать, когда снижать защиту внутреннего рынка. И все равно претензии. Вот такой уровень профессиональной дискуссии – и это во время войны.
